Было как – то мне наказание господне в виде мышей,
поселившихся в квартире. Ну, не только мне, а даже больше – жене. Боялась она
мелких тварей больше всего на свете, и верещала не своим голосом, завидя мелкую
тварь, пробегавшую из угла в угол. Мыши от ейного голосу впадали в оживление
необычайное, и вместо того, чтобы шмыгнуть в уголок, резко меняли направление.
Причем, меняли так, что бежали прямо на нее. Можете представить, на сколько
децибелов при этом поднимался уровень крика!
Однако вспомнился мне другой из отряда мышиных. Крыс,
который жил в шахте, а значит, по всем правилам приравнивался в правах ко мне.
Было это в губительной, в прямом смысле слова, 29 лаве западного поля. Лава
была неплохая. В былые времена мы ее бы проскочили, съели за год, а то и
раньше. Как бывало уже с другими лавами, но тут не вышло. В лаву был поставлен комплекс, который
отслужил уже все мыслимые срок работы и дышал на ладан. Естественно, что перед
сдачей лавы в эксплуатацию принимала ее высокая комиссия в лице профессионалов бумагомарательства.
Им было важно, чтобы количество стоек на
секции соответствовало заявленному, и чтобы бумажки не валялись вокруг. Надо
сказать, что каждый приход подобной комиссии в шахту сопровождался «грандиозным
шухером». Было важно прибрать из –под ног хлам, который мог привести к падению
начальственного тела и злосчастных фантиков от конфет. Можно подумать, что у
шахтеров жизнь сладка да беспечна. Ишь, конфеты едят на рабочем месте! Да
секрет был в том, что в виду скудности «тормозка» нашел наш народ выход.
Съеденная после куска хлеба с маленьким кусочком сала и большой луковицей,
конфетка, давала ощущение сытости. А если запить водой, то можно неделю про еду
не думать.
Так вот про мыша, то есть - крыса! Лава была трудной и удушливой.
Задыхались мы в ней и думали о тех моментах, когда доводилось дышать морским
воздухом. Вспоминались прохладные дни осени, когда пот катился градом по
спине и скатывался все ниже и ниже. Не то, что в паху было потно и склизко,
приходилось портянки по несколько раз за смену снимать и выкручивать. Нехорошая
была лава, право слово. Но мне в тот
день повезло. За звеньевого остался кореш, который посмотрел на меня в
начале смены и выдал вердикт:
- Будешь сегодня оператором.
В другой бы лаве я возмутился и сказал все, что думаю про
его начальственные замашки, а тут только обрадовался. Дело в том, что встала
наша лава намертво, и мы проезжали всего по несколько метров в неделю, вместо
тех же метров за день. Вышедшее посредине лавы нарушение, требовало постоянного
внимания. Тут вам, почти, как с женщиной. Чуть зазеваешься, вовремя не
поставишь стоечки, не прокрепишь призабойное пространство и можешь прощаться с
семейной жизнью. То бишь, со здоровьем и самой шахтой. Вы слышали хоть от
одного шахтера, чтоб он шахте в любви признавался? То – то. Любовь у них тайная,
публичности не любит. Скажешь при ком, из посторонних, что легко дается тебе
уживаться с ней и покажет она свой характер. Кому пальцы на руках поотрывает,
кому за слишком сильные чувства и тело перемелет в ошметки кровавые. Всякое бывает
от большой любви.
У меня с родимой был уговор. Коли делать ничего кроме
шахтерского труда не могу, то примет она меня. В любви же признаваться не буду, так как, не привык душой кривить. Так и
жили. В мире и согласии. За 23 года одна травма была у меня, да и то по чужой
вине.
Ну, да про мыша! Я помню.
Оператор должен сидеть на приводе и включать конвейер по
команде звеньевого. Или того, кого он выберет в качестве связного. Работа не
пыльная, если так можно про шахту, вообще, говорить. Сиди себе нажимай «вкл»
или «выкл». Лепота! Только скучно и муторно. Совсем один. Кругом нависают глыбы
и трещит кровля. Она всегда трещит, но за работающим комбайном и конвейером не слыхать,
а тут.. «Мертвые с косами стоят. И тишина». Чего – то не ладилось у ребят.
Хотел уже идти на помощь. Всего – то сотня метров в пикантной позе на руках и
коленях. «Здрасьте – это я». Да не привык нарушать дисциплину. Знаю, что если вовремя не
запущу конвейер, может беда случиться.
Слушаю тишину и поглядываю на часы. Время тянется, как
торжественная речь перед банкетом. Мимо мелькнула маленькая тень и шмыгнула
прямо под мои сапоги. Крыс в шахте я не боюсь. Всегда помню наставления старых
шахтеров: «Пока есть крысы вокруг – жить можно. Если пропали – жди беды». Тем
более что это существо было явно младенческого возраста и еще не натерпелось
радостей нашей шахтной жизни. Милая мордаха с усиками показалась с другой
стороны привода и уставилась на меня своими бисеринками. От нечего делать взял
в руки маленькую грудку породы и бросил, чтоб спугнуть. Рефлексы не подвели
старого Тиля Уленшпигеля. Попал прямехонько в лоб любопытному родственнику
бдительных сусликов, которые регулярно получают бампером на ночных дорогах. Твою
дивизию! Оно еще и упало на спину, стало лапками сучить и помирать на глазах
изумленного подземного Робин Гуда.
Так муторно стало, и еще страшнее. Вот ведь беда! Прости,
малой! Не хотел, ей – Богу! Не обращая внимания на нарушение всех инструкций,
полез в незакрепленное пространство и достал маленькое тело. По всем правилам оказания первой помощи стал
делать массаж сердца. Потом пришло в голову, что удар пришелся лоб, а значит
сотрясение у пациента. Серьезно стал задумываться, не перемотать ли раненному
голову. Как представил, что по выработке будет носиться крысеныш с повязкой на
крохотной голове, чуть не заржал. Вот бы удивились все. Не иначе у крыс свой
подземный медпункт имеется! Полил из фляги водой теплой. Она у нас тут всегда
теплая. Несешь холодную, даже со льдом, а пока придешь в лаву она такая же
противная, как горячая водка. Вода не
оживила бедолагу, но дала знать, что тело дышит. Еле заметные толчки
сердца под серой шкурой успокоили меня. Наверное, не зря курсы по первой помощи
недавно проходил.
Тут по «матюкальнику» - устройству для переговоров, да кто ж
там переговаривается все больше матюкаются, поступила команда: «Прокачай пять
метров». Пришлось оставить реанимацию. Пациент скорее жив, чем мертв. Надо
двуногих спасать. Пошел процесс. «Прокачай десять метров», «двадцать»… По опыту
знаю, если голос все радостнее сообщает, что можно прокачать метры по нарастающей,
значит, дело наладилось. Бригада не останется в жопе, а родные без куска хлеба,
добытого развеселым шахтерским трудом. За работой совсем забыл о пациенте.
Вспомнил только, когда плеча коснулся оператор следующей смены. О, уже и смена
кончилась! Пора на - гора! Глянул на то место, где проходила борьба за маленькую
жизнь. Никого. Убежал, пострел. Ну и, слава Богу! Ни к чему брать на себя грех.
Бывай, крыс!
